Игорь Губерман

В горячем споре равно жалко
и дурака, и мудреца,
поскольку истина как палка —
всегда имеет два конца...

Я женских слов люблю родник
и женских мыслей хороводы,
поскольку мы умны от книг,
а бабы — прямо от природы.

Все силы собери и призови,
увидя сквозь цветную оболочку,
насколько ты и в дружбе, и в любви
живешь и умираешь в одиночку.

Пока дыханье теплится в тебе,
не жалуйся — ни вздохами, ни взглядом,
а кто непритязателен к судьбе,
тому она улыбчива и задом.

Мужик тугим узлом совьется,
но если пламя в нем клокочет —
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Какие дамы нам не раз
шептали: "Дорогой!
Конечно, да! Но не сейчас,
не здесь и не с тобой!"

Логикой жену не победить,
будет лишь кипеть она и злиться;
чтобы бабу переубедить,
надо с ней немедля согласиться.

Томясь тоской и самомнением,
не сетуй всуе, милый мой,
жизнь постижима лишь в сравнении
с болезнью, смертью и тюрьмой.

Она совсем не в тягость мне, моя высокая харизма, и я использовал вполне её по части похуизма.

Моё лицо слегка порочно, что для мужчины — не позор, а просто в облик въелся прочно моих наклонностей узор.

Лукав, охотно лгу, подолгу сплю, и прочими грехами я типичен, а всё же не курю я коноплю, и всё же я к мужчинам безразличен.

Я ленью грешен, выпивкой и сексом, люблю, однако, более всего молчание, наполненное текстом и ритмом, воспаляющим его.

Обиды людям я себе простил, азарта грех давно отбыл на нарах, а всё, что в этой жизни упустил, с избытком наверстаю в мемуарах.

Опыт не улучшил никого;
те, кого улучшил, врут безбожно;
опыт — это знание того,
что уже исправить невозможно.

К бумаге страстью занедужив,
писатель был мужик ледащий;
стонала тема: глубже, глубже,
а он был в силах только чаще.